О Фикции.
Сущностью словесной иллюзии является возникновение мнимого представления, вызванного условностью значения. Как возникновение мнимого ощущения (галлюцинации) вызывается различными факторами, так и возникновение мнимого представления тоже обусловлено различными факторами. А фикция – это разновидность мнимого представления, которое в свою очередь относится к интеллектуальным иллюзиям типа антропоцентризма, антропоморфизма, пифагорейства, субстантивации и прочее. При этом мнимые представления (миражи сознания) не следует смешивать с вымыслом (конфабуляции) и фантазией.
Чтобы не зафиксировало восприятие, ориентировочный рефлекс тут как тут: "Что это?". Так не все дети начинают говорить, (следовательно, думать) существительными типа "мама", "баба", а некоторые начинают с глаголов "дай" или "на".
Но вначале развития речи идёт вовсе не слово, а процесс различения объекта и функции, тела и движения и т.п. А название требуется, чтобы запомнить. Язык ребёнку необходим, прежде всего, в качестве мнемотехники. Параллельно с развитием речи, идёт развитие и укрепление ассоциативных связей, то есть функции: запомнить – вспомнить. И, конечно, происходит образование сферы представлений, её формирование, расширение лексикона, дифференциация и интеграция. Так что до обобщения, опроизволенного, то есть логического мышления очень далеко и долго.
Но к чему я всё это излагаю? А к тому, что нашему ребёнку ещё очень не скоро придётся (и придётся ли вообще) узнать, что Реальная Действительность, выражаясь лингвистически, герундийна (то есть неглагольно-несуществительная), ибо наличие в языке частей речи обусловлено спецификой нашей способности восприятия. Следовательно, если кто-то мыслит глаголами, существительными и другими частями речи, то это совсем не обязательно указывает на правильное и самостоятельное мышление.
И поэтому даже впоследствии, когда он (ребёнок) вырастет, всё его мышление словами, весь его ассоциативный внутренний мир, его кругозор, его багаж знания (вернее всё, что он под этим подразумевает), все его личностные амбиции, жизненные планы и претензии, всё это по-прежнему будет базироваться на Фикции, то есть на условности словесных значений. А сколько людей живёт и, прожив всю жизнь, так и умирают, даже не узнав об этом?
Фикция (словесная иллюзия) тесно связана с такими интеллектуальными заблуждениями, как пифагорейство (например, приписывание физическим объектам математических свойств), времяисчисление, анимизм и др. А также различные виды гипостазирования или субстантивации (например, красота, ходьба, энергия и множество других мнимых объектов, которыми богаты понятийные аппараты естественных наук). То есть с теми интеллектуальными иллюзиями, которые имеют словесное выражение. Фиктивно всякое умозрительное понятие, когда о нём думают или говорят как о реальном, или отождествляют обозначаемое со значением. Фиктивен весь логический, филологический и математический инструментарий, поскольку тоже условен. Кроме того, она (фикция) широко используется в риторике. Поэтому, как только человек забывает или (чаще всего) не различает этого, так оказывается во власти Её Величества Фикции, во власти мнимых представлений.
Кроме иллюзорного аспекта, сопровождающего всякое слово, существует иллюзорный аспект, сопровождающий фразу и т.д. Так, например, фиктивными являются выражения "условная единица", "мнимые числа", потому что все единицы условны и все числа мнимы.
Абстрактные понятия фиктивны, но они выполняют организующую функцию в сфере представлений. Так понятия "вида", "рода", "типа" и т.п., используются для создания систем классификации. Образно выражаясь, весь логический инструментарий (или понятийный аппарат) – это "сортирующее сито внутреннего монитора нашего воображения", то есть служит для организации сферы представлений.
Однако, с другой стороны, устранять несовершенство языка не лёгкая задача, да и законы логики не совпадают с правилами грамматики. Следовательно, грамотно говорить и писать ещё вовсе не значит, грамотно мыслить. Г.В.Ф. Гегель, этот аристократ духа, во всей своей грандиозной философии пытался сгладить несоответствие между логикой мышления и грамматикой языка, но насколько это ему удалось, могут судить только немцы (в смысле как носители языковой традиции, а не как лингвисты). Но то, что это его стремление выразить средствами языка диалектику понятий привело к "утяжелению" системы, очевидно. Особенно это относится к его "большой логике". Однако, именно благодаря великим немцам, сам немецкий язык стал богаче и точнее.
Здесь, по поводу вышеизложенного, замечу, что очевидный "диссонанс" между грамматикой и логикой всегда влечёт за собой определённую трудность в изложении и тем самым отпугивает неподготовленного читателя философских текстов своей сложностью.
Другую причину жалоб на непонятность философии Гегель усматривал в неспособности отличать понятия от представлений и неспособности к абстрагированию. А философский путь к Истине как раз пролегает через труднодоступные районы страны, название которой "Природа определений".
С другой стороны, ввиду неизбежно сопровождающего речь иллюзорного аспекта, как же выразить словами мысль без фиктивной составляющей? Но несмотря на трудность, путь познания требует в качестве обязательного условия избавления от иллюзий. Ибо вся история подтверждает, что вопреки словесным иллюзиям, иллюзиям восприятия и интеллектуальным заблуждениям, человеку всё же удавалось и удаётся, при достаточном упорстве и благодаря неистребимой воле к Знанию, проникать вглубь явлений, постигать тайны мироздания и находить связь с Богом.
Таким образом, мы (представители вида Homo Sapiens), общаясь друг с другом, оперируем фикциями и испытываем удовлетворение, впадая при этом в иллюзию взаимопонимания. Почему мы упорно не хотим замечать того простого факта, что, признавая мнимость ощущений за иллюзию, в то же самое время, твёрдо убеждены, что будто великое множество мнимых представлений (т.е. также как и галлюцинация не поддающихся верификации восприятием), наполняющих сознание мирского человека, фактически существуют??? Как будто они (мнимые объекты нашего мышления) действительно спроецированы из реальности.
Получается, что если внимательнее присмотреться, то реальность мировоззрения мирского человека не менее виртуальна, чем компьютерная.
"Наш относительный опыт – это сон наяву" (С. Радхакришнан, т. I, с.21).
